Халезин: Мы добрались до Хиллари Клинтон и договорились о санкциях

По словам Халезина, он был среди тех людей, которые в 2011 году активно участвовали в процессе разработки механизма международного давления на режим Лукашенко. Особую роль в этом сыграли переговоры в Вашингтоне.

«Странная история, потому что, по логике, я не должен был в этом находиться. Это произошло в январе 2011 года. Все оказались в тюрьме после выборов 2010 года. Мы сбежали в новогоднюю ночь из страны, и 3 января у нас начинались гастроли в Нью-Йорке. (…) Приехали туда, и все друзья оказались в тюрьме. (…)

И поскольку мы в политике давно, и друзей огромное количество в разных странах среди политиков, то мы поняли, что нужно какое-то давление на режим, чтобы начали освобождать политзаключенных.

Мы поехали в Вашингтон, по всем друзьям, и добрались до Хиллари Клинтон, которая была тогда главой Госдепартамента, и договорились о санкциях».

Как отмечает Халезин, санкции были введены «очень быстро, буквально, с начала переговоров, наверное, за три недели» и показали свою действенность. Лукашенко «не сразу всех, но постепенно начал освобождать. Большинство не досидели свои сроки».

В 2020 году, по словам режиссера, они снова обратились к механизму санкций и начали его пробивать, «но уже на другом уровне»:

«Мы одновременно сотрудничали и с британским МИДом, и с Госдепартаментом США, и с МИДами разных стран, с парламентами и так далее».

Почему начальника бобруйской колонии не пускают в ЕС

На взгляд Николая Халезина, иногда санкции носят символический характер, потому что человек, который под них попал, на самом деле ничего не теряет. Так, например, начальнику бобруйской колонии запрещен въезд в ЕС. Но он и до этого туда не ездил.

«Это стереотипное мышление европейских чиновников. Я вообще не очень понимаю, когда санкции вводятся против судей и прочих. Они никуда не ездят, и они никуда и не поедут».

Халезин предлагает:

«Возьми тогда и введи по наименованию профессии. Белорусские судьи — виза бан. Все. И тогда ты понимаешь, что да, потому что они в той судебной системе, которая принимает политические решения. Поэтому они все должны быть. Силовики тоже все должны быть».

Но, как замечает Халезин, такого нет. Он объясняет это тем, что при разработке санкций в отношении Беларуси используется общий подход, который действует для большинства стран, но не учитывает специфику авторитарных режимов.

«Они начинают работать как, допустим, работают по санкциям с какими-нибудь странами, где нет диктатуры. И вот человеку там «виза бан» — реально большое наказание. Он реально себя чувствует ущемленным. А они берут этот же механизм и применяют его к диктатуре, где вообще другая история».

В итоге вводится много санкций, которые не работают. При этом они еще и синхронизируются с другими странами:

«Одно дело, когда ты синхронизируешь, допустим, санкции против калия. А другое дело, когда ты синхронизируешь, вводишь санкции по начальнику бобруйской колонии. Странно вообще. И туда же входят еще Канада и Австралия! То есть, он не поедет в Австралию».

В то же время Халезин считает, что нужно «более серьезно работать по экономическим санкциям». Из-за отсутствия глобальной экспертизы иногда под них попадают бизнесмены, не имеющие отношения к политическому режиму:

«Было такое, когда загоняли под санкции какого-нибудь бизнесмена. В его структурах работает 10 тысяч человек обычных белорусов.

Как оказалось, он все свои контракты получал через тендеры. Вот вы его чего трогаете? На самом деле он просто бизнесмен.

Ну да, он работает при диктатуре, так бывает. Но ты ударил по 10 тысячам человек, которые вообще никакого отношения не имеют. Ну да, они платят налоги диктатуре. А что им делать? Умереть?»

Смотрите полностью: 

• 3
• 2
• 1
• 1
• 0
• 0
• 0
• 0